ЦАРЬ СОЛОМОН И ЦАРЬ ГОРОСКАТ
Царь Гороскат |
| 1 |
Хитрый, мудрый был царь Гороскат Первый – городам бывалец, землям проходец. Собрал царь к себе министров на думу.
– Хочу, – говорит, – непосеяно поле пожать.
Ну, министры ответить ничего не могут: не умеют разгадать загадку.
– Не отгадаете, – говорит царь, – голова с плеч!
Стали министры просить царя обождать: может статься, и смекнут, надумают чего, – жалко им голов своих, все-таки как-никак, а человечьи.
– Дай, – говорят, – нам сроку на трое суток.
Согласился царь, отпустил министров.
Вышли министры от царя из дворца царского, идут по улице, не знай куда, – загадка на уме, а разгадки нет никакой. Кружили, кружили, с улицы на улицу, пройдут по-
|
238
|
перечную, вернутся, идут по продольной и опять в поперечную и все думают, а придумать ничего не могут.
Прошел обеденный час, проголодались министры.
«Эх, – думают, – закусить бы теперь самое время!»
А уж такую даль зашли: ни трактира, ни двора постоялого. И видят они, дом стоит большой, широкий, двери худые, рассыпались, не заложены. Вошли они в этот дом: слава Богу, есть человечья душа!
В доме девица пол мыла, да скорее от министров на печку.
«Не дай, Господи, тупой глаз и безухо окно!» – оправилась девица, пригладилась, вышла из-за печки, домыла пол, вынесла на улицу грязную воду, вымыла руки.
– Мы что-то поесть хотим, – говорят министры.
– А чего вы хотите: плеванного или лизанного?
«Эка, хитрая девка, – подумали министры, – чего загнула!»
И что́ лизанное и что́ плеванное, как тут разобрать? Да и куда уж им разбирать: подво́дит, есть очень хочется.
– Ну, ставь нам лизанного!
Поставила девица ухи чистой и белой рыбы. Поели министры всласть, помолились Богу, поблагодарили хозяйку, вышли из-за стола. И уж любопытно им знать: что́ лизанное, что́ плеванное.
– Понапрасно вы только хлеб у царя едите, – сказала хозяйка, – спросили бы вы у меня плеванного, я поставила бы вам ухи ершовой, вы бы ели да кости выплевывали, а вы просили у меня лизанного, я и поставила вам ухи чистой, вы рыбу съели и тарелку облизали.
«Эка, ведь, девка-то мудрая!» – подумали министры. Слово за слово, разговорились, да свою беду ей и рассказали о загадке царской.
– Что такое, – говорят, – хочет царь непосеяно поле пожать?
А вы и этого не знаете? Ну, ступайте, скажите царю: «Вы будете начинать, а мы вам будем помогать!»
Весело пошли министры к царю в царский дворец: сдобровали их головы, не казнит их царь, загадка разгадана.
|
239
|
– Ваше царское величество, – говорят министры царю, – вы будете начинать, а мы вам будем помогать.
– А кто вам это сказал? – спрашивает царь.
Сказать неправду царю, не такой царь, чтобы неправду спустил, ну, во всем и признались, рассказали министры, как зашли они к девице одной в ее большой старый дом, как угостила она их лизанным, не забыли и про плеванное.
– Уж больно хороша девица, хитра и умна.
– Нате, несите этой девице золотник шелку, пусть она мне соткет ширинку! – хотел царь испытать хитрость и мудрость хитрой девицы.
Взяли министры царский шелк, пошли назад из дворца, и уж едва дом разыскали: на радостях-то, что голова цела, из головы всю память повышибло.
Встретила министров девица, а они ей золотник шелку, – принимай с рук в руки.
– Велит царь соткать ширинку!
Положила девица шелк на стол, подает им красного дерева кусок, не велик, не мал кусок, – со швейную иголку.
– Идите, – говорит, – к царю, отдайте ему дерево и скажите: будет ему ширинка, только пусть наперед сделает мне царь из этого дерева шпульку да бёрдо.
Понесли министры дерево к царю, принесли ответ. Принял царь дерево, повертел на ладони, подул, покачал головой.
– Нет, – говорит, – этого дела я доспеть не могу, ступайте, сватайте мне эту девицу.
Знай царь, что в царстве у него мастера самоварные – мастера и блоху подковать, не быть бы девице женою царя, достал бы царь самоварных мастеров, перенял бы их хитрости, из ничего сделал бы шпульку и бёрдо, – такой уж был царь, из царей царь первый.
А на нет и суда нет, пошли министры к девице сватами. Приехал и сам царь, да в Божью церковь. Скоро сыграли свадьбу, весело отпировали пир. И стал царь жить-поживать с молодою царицей.
|
240
|
| 2 |
Живет царь, поживает с молодою царицей. Не пожалуется царь на царицу – и хитра и мудра, одно горе: наперед царя забегает, нечего и думать царю своим умом что сделать, жена все сама доспеет. А разве так царю можно? И задумал царь извести царицу, такую задачу задать ей, чтобы впредь не хотела быть хитрее царя.
Созвал царь своих министров, призвал царицу.
– Хочу, – говорит, – на три года в иностранные земли удалиться, все их хитрости заморские произойти. Я возьму с собой жеребца-иноходца, а у царицы оставлю в доме кобылу, – может ли царица так сделать, чтобы кобыла родила жеребца, как подо мною? И еще оставлю я царице порожний чемодан под двенадцатью замками, ключи с собой беру, – может ли царица накласть золота-серебра, и чтобы ни один замок не повредить? И третье последнее дело: вот царица остается не беременна, – может ли она родить такого сына, каков я есть, царь?
Молчат министры, не знают, какой ответ дать царю, молчит и царица.
– Даю сроку три года, не исполнит царица, смертью казню! – сказал царь, сел на корабль и уехал в иностранные земли.
Засели министры во дворце царском, судят-рядят без царя царство.
Осталась царица одна, да долго не думая, соорудила корабль себе, взяла с собою кобылу царскую, порожний чемодан, мешки с серебром и золотом, села на корабль и отплыла вслед за царем в иностранные земли. И там, в земле иностранной пристала она к тому самому городу, где царь остановился перенимать хитрости иностранные. А чтобы неприметно было, подстригла она себе по-мужски волосы, обрядилась в мужское платье, назвалась принцем и пошла по городу, у всех выспрашивает:
– Где заезжий царь на квартире стоит?
– Да вот супротив принцева дворца, – говорят прохожие.
А царице только того и надо: теперь она свое дело сде-
|
241
|
лает, исполнит задачу царскую, – и сейчас же к принцу иностранному, просить принца пустить ее на постой к себе во дворец. Уважил принц ее просьбу, отвел ей комнату у себя во дворце, – живи, сколько хочешь. Перевезла царица с корабля порожний чемодан, мешки с серебром и золотом, и кобылу. Кобылу поставила в принцеву конюшню, чемодан и мешки под кровать спрятала и стала за царем следить: куда царь, туда и она.
А у царя и в мыслях нет, чтобы такое делалось, да и узнать ему царицу невозможно: в мужском платье принцем царица ходит. Да и некогда царю ни о чем таком думать: день-деньской за работой, как простой человек, и самую черную работу исполняет, все узнать хочет, до всего дойти хочет и выучиться, – такой уж был царь, из царей царь первый.
После трудов дневных пошел царь в трактир посидеть, и царица за ним. В трактире в карты играли. Выпил царь, закусил, смотрит за игроками и захотелось ему самому поиграть: больно уж карты хороши.
А царица тут-как-тут, подсела к царю.
– Что, – говорит, – даром карты мять, давай в дураки.
– Давай.
– А наперед залог надо положить, – говорит царица, – если я проиграюсь, с меня сто рублей за д у р а к а, ты проиграешь, с тебя двенадцать твоих ключей за д у р а к а, дашь мне ключи на одну ночь.
– Ладно, – согласился царь, и началась игра.
И проигрался царь – остался в дураках. Делать нечего: подавай ключи! Сбегал царь к себе на квартиру, принес ключи, отдал царице. Ну, посидели еще, чаю попили, распростились и по домам.
Царь завалился спать: чуть свет ему на работу – там, в иностранных землях, лынды лындать не полагается, живо по шапке и разговаривать не станут. А царица скорее комнату свою на ключ да к чемодану, разомкнула порожний чемодан, опростала мешки с серебром и золотом, и дополна наполненный чемодан опять заперла на все ключи. И утром, как идти царю корабли строить, несет ему ключи назад.
|
242
|
– Ночь прошла, – говорит царица, – твои ключи. Ходит царь по городу, а царица принцем не упускает его из глаз: куда царь, туда и она.
И опять вечером зашел царь в трактир посидеть, и царица в трактир. В трактире шла игра. Захотелось и царю поиграть: больно уж карты хороши.
А царица тут-как-тут, подсела к царю.
– Что, – говорит, – даром карты мять, давай в дураки.
– Давай.
– А наперед залог поставим, – говорит царица, – я проиграюсь, с меня двести рублей за дурака, ты проиграешься, с тебя конь за дурака, дашь мне своего жеребца-иноходца на одну ночь.
– Ладно, – согласился царь, и началась игра.
И опять проигрался царь – остался в дураках.
Пошел царь на свою квартиру, привел жеребца-иноходца, передал коня царице, распростились и по домам.
Вернулась царица в свой принцев дворец и сейчас же велела пустить царского жеребца в конюшню к своей кобыле. И до утра не выпускала жеребца из конюшни, а чуть свет отвели обратно к царю.
– Ночь прошла, – сказала царица, – твой конь. Чемодан и не отпертый, а туго набит золотом, кобыла и без жеребца, а ходит не проста. Два дела сделаны, две царские задачи исполнены, остается третье дело, последнее. Ну, да с этим сладить проще всего.
Караулила царица царя. Принцем ходит царица за царем, шагу ему не ступить, все она видит.
И опять зашел царь в трактир посидеть, и царица в трактир. В трактире играли в карты. Засмотрелся царь на игроков и самому захотелось поиграть: больно уж карты хороши.
А царица тут-как-тут, так и вертится.
– Что, – говорит, – даром карты мять, давай в дураки.
– Давай.
– А наперед положим залог, – говорит царица, – ес-
|
243
|
ли ты проиграешься, с тебя триста рублей, а я проиграюсь, с меня ночь, всю ночь буду тебя угощать.
– Ладно, – согласился царь, и стали играть.
И проигралась царица – осталась в дураках.
– Ну, твое счастье, – сказала царица, – приходи ко мне в полночь, будет тебе угощенье.
Посидели приятели в трактире, попили чаю, послушали машину и по домам.
Дома царица скорее сняла с себя мужское платье, нарядилась в женское, прихорошилась, убрала стол винами, сластями всякими, пряниками, поджидает гостя.
Полночь пробила, стучится царь. Отперла царица, впустила царя. Смотрит царь, диву дается.
– А где же принц?
– А сейчас, – говорит царица, – за вином в трактир побежал, – а сама ну угощать гостя: и вином его поит, и водочки подливает.
А принца все нет и нет. И забыл царь о принце: крепко вино, сладка водочка, слаще всего хозяйка принцева.
Чуть свет разбудила царица царя: уж народ на работу идет и ему время.
– Ночь прошла, – говорит царица, – твоя ночь. Простился царь и ушел. А царица собралась да на свой корабль, и с чемоданом, и с кобылою поплыла на корабле домой в свою землю.
|
| 3 |
Три года прошло. Объездил царь все иностранные земли, всего насмотрелся, всякому ремеслу выучился, все хитрости заморские произошел: будет ему с чем показаться в своей земле, есть чему своих научить. Обтешет он своих мужиков, повыбьет лень из сенаторов, дурь да лень за горы угонит, заведет порядки, и будет его земля не хуже иностранных земель. Сам не пожалеет он сил своих, сам первый, как простой человек, за топор возьмется, только было б земле хорошо, – такой уж был царь, из царей царь первый.
Снарядил царь корабль и в путь в свою землю. На кора-
|
244
|
бельной пристани встретили царя министры. Поздоровался царь с министрами, да скорее к себе во дворец, да прямо в свою комнату.
Схватил царь чемодан, разомкнул, а в чемодане дополна золота-серебра наложено, и замки все целы. Взглянул царь в окно, а там, в саду царская кобыла, под кобылою жеребенок, ну такой самый, как его царский жеребец-иноходец.
Тут вошла к царю царица и не одна, с сыном на руках. Взял царь к себе на руки сына да к зеркалу. А сын, как две капли воды, весь в царя.
– Как же это ты могла так сделать? – говорит царь и кличет министров, чтобы все знали: – хочу ее за это казнить!
А министры говорят:
– Нельзя безвинно человека казнить.
– Да как же так? Всех велю казнить! – стучит царь.
И заговорила царица:
– Ваше царское величество, ты в иностранной земле в трактиры ходил?
– Ходил.
– Играл с принцем в карты?
– Играл.
– Проиграл двенадцать ключей в одну ночь?
– Проиграл.
– Ты мне ключи проиграл, ты мне и коня проиграл. А играл ты в третий раз?
– Играл.
– Выиграл у принца ночь?
– Выиграл.
– Ты, ведь, с меня выиграл ту ночь.
– Ну, царствуй со мной, – сказал царь, – с тобой весь мир покоришь.
И задал царь пир на весь честной мир.
1911 г.
|
245
|
| |
|
| |